Насколько я помню, скрины и арт свои. Здания и текстурки террайна - самодельные, деревья взяты из дефолта или бесплатных паков.
Арт тоже свой.

Сидя на табуретке и глядя на вечернее небо, Денис вдруг ощутил чье-то присутствие за своей спиной.
Средних лет женщина и мальчик-подросток. Соседи Дениса по дому.

- Денис, а где Ленка?
- На втором этаже с ещё кем-то болтает. Не знаю, кто.
- Спасибо...
- Она вас искала, мне передали...
Женщина уже спускалась вниз, крикнув пацану, чтобы тот подождал её здесь.
От лестницы мало что осталось. Пацан подошел к Денису и сел на соседний стул, положив руки на колени.
Они сидели вблизи окна, вернее, того, что от него, опять же, осталось. Верхний этаж и крыша были уничтожены во время разгона митингов, и потому защищали патрульных от холодных пыльных ветров лишь голые стены. На полу были разложены кипятильники, оружие, рожки от автоматов, что придавало всему происходящему сходство с каким-то военным конфликтом начала двадцать первого века.

Пацан поудобнее устроился на сиденье. Было видно, что он хочет что-то спросить. Наконец он заговорил.
- На вас здесь часто... нападают?
Денису было безмерно скучно, после недели бессмысленного наблюдения за городом он наконец-то нашел хоть какого-то собеседника...
- Нет, нечасто. У нас... тихая стена. На севере все время, ты слышал, наверное, а у нас... только вчера один разведчик подобрался. И караванщики, но они редко ходят.
- Север... слышал, да. Караванщики...

Дениса опять выносило на мысли о смысле жизни в этом ужасе... как там его зовут, кстати...
- Пацан, как тебя там?
- Кирилл.
- Не слышал от матери... где ты учишься-то?
- В центральной, при театре.
- Двоечник небось?
Пацан рассмеялся, потом уперся взглядом в какое-то пятно на стене и сказал:
- Нет, это... хорошист. Говорят, к математике способности нормальные...
- Молодец... математика - это хорошо, говорят...
Денис не нашелся, что ответить больше того. Он опять начал задумываться о собственной судьбе и о участи, ожидающей всех жителей этого города.
Он вдруг осознал, что сам обладал математическими способностями, если верить тем же самым старым учителям... В его время возможностей было больше. Он пошел в специальную школу, потом - на программиста. Самая бесполезная специальность в этом мире, где компьютеры сохранились во многом только в воспоминаниях... и мечтах.
Или они просто уже не нужны.
- Скажите, а вы помните войну? Ну, в смысле, этот, взрыв, и все?
- Помню, помню. Ты и сам это должен помнить!
- Вчера мне приснился... взрыв. Я помню, верно. Мне вроде бы десять было, когда это случилось.
- Да, тебе же сейчас... четырнадцать, да. - Денис с трудом вспоминал даты рождения даже близких ему людей, а Кирилла с мамой видел во второй-третий раз, не больше.
- А вы же не жили... в Союзе?
- В чем? А, нет, не жил. Не успел. Ты же знаешь... вам в школе преподают ещё?
- Преподают, да. Мне просто интересно. От вас впечатление другое, так сказать, вы же могли бы... там бывать лично.
- Нет, не было меня тогда...
- Ещё мой дядя... он тоже там жил и был историком, да, но он редко что рассказывает. Ему тяжело, я ведь понимаю...
Денис опять погрузился в размышления. Заслоняясь от солнца, он понял вдруг, и это понимание ударило его, как стрела разведчика в сердце, хотя он часто думал о том же самом и ранее и приходил к таким же выводам.
У этого пацана, у всех, кто родился позже него, гораздо больше возможностей, чем у него самого... они уже никогда или почти никогда не увидят солнечный свет без защитного поля, а их кожа не покроется золотистым загаром, но возможностей будет не в пример больше. Потому что они не будут знать... будут знать гораздо меньше о мире, который мы потеряли почти навсегда. Мире, где можно поехать в любой город, не ограничиваясь двадцатью-тридцатью городами, где можно посмотреть в небо и не ослепнуть, не находясь под пузырем защиты, где в городах живут миллионы и десятки миллионов человек, где никогда не начнутся пыльные бури и нападения новых армий обезумевших кавалеристов. Мир, где жизнь не зависит от подвала в правительственном здании, от бункера для людей, погибших десятки лет назад.
В новом мире ему уже нет места. Он может стрелять в кочевников или играть на гитаре, патрулировать границу или расстреливать диссидентов, но всегда будут те, кто родился на год позже и уже не скажут о том, что он застал и пережил на своей шкуре. А вскоре вырастут те, кто родился после взрыва.
И новый мир будет их миром, и с ужасом или с недоумением будут они взирать на старые фотографии загорелых людей и кавалеристов без масок. Но именно это недоумение и будет ключом к новым возможностям, которые откроются новых хозяевам Земли.

Пацан может стать управляющим или инженером, может освоить любые другие дисциплины... не давать зависти взять контроль над тобой.

- Ладно, иди уже, тебя мама зовет.
- До свидания, увидимся, я думаю.

Денис суеверно отвел глаза от солнца, когда в очередной раз посмотрел на вечернее небо. В это не было никакого смысла, но он все равно не хотел испытывать судьбу.
Затем он ещё раз бросил короткий взгляд на закат и встал с табуретки, направляясь к тумбочке с едой и чайником...

[/img]http://cs622916.vk.me/v622916821/3dec3/UYl6Ptx4_lc.jpg[img]