Фобос:1953 OST

Чистейший Dark Ambient, который можно слушать, чтобы круги перед глазами не плавали.

Что-то похожее на мои измышления K0DAK47, мы с тобой кто?

Темку пора закрыть, мнений много. И как видите, тут ненависть разжигается.

Помилуй Иисусе.

Что-то хрустнуло под ногами. Я собралась с силами и оторвалась от плеча Макса. Мы стояли в парадной. Справа располагалась пустая раздевалка, стройные ряды вешалок напомнили мне ряды крестов на могилах. Боже, отец…! Я только что видела его. Клякса на стене снаружи расплылась, в один миг превратилась в морщинистое лицо. Лицо моего отца. Вместо глаз были две огромные вращающиеся дыры, он просверливал меня взглядом насквозь и шевелил черным ртом. Как мне страшно, как мне страшно…
Макс отпустил меня, взял за руку и пошел вдоль по коридору. Я поспешила за ним, стараясь как можно крепче держаться за него. Попали в вестибюль. На полу валялись шприцы, какие-то доски, бумаги – следы пребывания наркоманов. Они даже костры здесь разводили. Кострище на полу показалось мне черной дырой, сквозь которую можно провалиться в бездну. Я отвела оттуда взгляд. В воздухе пахло, как ни странно, котлетами: в поисках источника я начала озираться и заметила в конце вестибюля табличку с надписью «Столовая». Я так голодна. Макс в этот же момент уловил запах. Мы¸ будто сговорившись, направились туда, влекомые запахом еды и детства, таким уютным и домашним запахом. Чем ближе мы подходили к двери столовой, тем резче становился запах; внезапно он переменился. В воздухе запахло гнилым мясом. Я поморщилась. На табличке было черной краской выведено слово «Добро пожаловать». Чернила растеклись, собрались воедино снова и образовали слово «Прости». Затаив дыхание, я перевела взгляд на Макса. Он, как зомбированный, смотрел в конец коридора слева от нас.
-Макс!!! – Возопила я. –Помоги!
Он очухался, посмотрел на меня, открыл рот, но сказать ничего не успел. Мой крик разнесся эхом по корпусу и как минимум четырежды повторился. После того, как утихло последнее «Ги…!», мы услышали ответ. Утробный стон, доносившийся со второго этажа, пронзил пространство. Тишина. Стон превратился в сдавленный крик и многократно размножился, заполонив всё вокруг. Из стен начали сочиться чернила, светильники на потолке слегка покачивались, потом на секунду вспыхнули светом; раздался треск, и они погасли. Стихло. Чернила исчезли.
-Лера! Не бойся. Помни, все, что ты видишь, неправда. Когда мы вместе, нам ничто не сможет навредить. Я сейчас видел многобожаемую тетушку в конце коридора. – Он ухмыльнулся. И я уверен, что сейчас, когда достану из кармана наш артефакт, там появится новая запись. – Он полез за квитанцией. Развернул её, прочитал, показал мне. Каб. 412, - тихо произнесла я. - Кабинет?
-Да. Отрезал Макс. Вытащил из кармана ручку и, облокотившись на стену, неровно нацарапал: «Жди.» Сложил бумажку и запихал в карман.
-Она жаждет встречи. Чем же мы так ей не угодили?
-Меня не интересуют её мотивы. Мне непонятно само существование этого жалкого огрызка личности моей тети. – Произнес Макс. Она была необыкновенно доброй души женщиной.
В воздухе витала пыль; гнилой запах исчез, сменившись привычным тленом заброшенного дома. Под ногами по-прежнему хрустели осколки и шприцы. И еще что-то. Страх. На полу было черное пятно. Вдруг оно исчезло, и прямо под моими ногами вырос огромный ветвистый щупалец. Я отпрянула назад и завизжала. Щупалец в поисках моей ноги беспорядочно, непонятными резкими движениями изламывался, пытаясь дотянуться до цели. Думай, Валерия, думай! Что с тобой происходит? Макс не видит того, что видишь ты, это лишь уловка. Ты не можешь…Что не можешь? Мысль-стрела. Точно! Нельзя смотреть на черный цвет. Луч яркого света пронзил тишину – я включила фонарь, до той поры бесполезно болтавшийся на запястье. Щупалец издал очередной трескучий звук, хрюкнул напоследок и распался на пепел, густо усеявший проломленный в некоторых местах пол. Я сумела побороть свой страх. Сможет ли Максим?
Пока я сражалась с темнотой, Макс исследовал помещения неподалеку. Я пришла в себя и обнаружила себя держащей его за руку; он же, приоткрыв ближайшую дверь, смотрел внутрь.
-Тут была регистратура. Ничего интересного.
В конце коридора располагалась лестничная клетка. Он была выстроена необычным образом – не поперек, а по направлению коридора, так, что мы могли видеть все пролеты сразу.
-Кабинет 412. Наверное, это её личный кабинет. – Произнес Макс. -Значит, нам на четвертый этаж.
Держась за руки, мы двинулись по направлении к лестнице. Я услышала интересный звук – будто по ступеням быстро спускается человек в тапочках. Глухо, но отчетливо.
-Макс, ты тоже это слышишь?
Он понял меня с полуслова и тихо кивнул. Мы стояли и прислушивались, пытаясь понять источник шагов. Через несколько секунд на лестничной клетке появилась девочка. На вид – не больше шести лет. Она увидела нас, и её рот растянулся в неестественно широкой улыбке. Она с визгом бросилась ко мне и, улыбаясь во всё лицо, схватила меня за руку.
-Тётенька, тётенька! Помоги моей мамочке, пожалуйста. Её придавило шкафом, я не знаю, что делать. Пожалуйста! – Девочка завизжала, во рту появился оскал, а из глаз потекли черные слезы. Не знаю, что на меня накатило, но мне внезапно стало жалко ребенка. Я расслабилась; девочка потащила меня за собой. Тут же я ощутила крепкую хватку Макса, который вцепился в меня обеими руками.
-Нет, Лера, нет! Нельзя! – Орал он. – Это не ребенок, посмотри на неё!
-Макс, прекрати. Ты что, не видишь, у девочки беда. Надо помочь её матери. И отпусти ты меня наконец! – Я выдернула руку. –Отпусти! – Крик. Он попытался схватить меня, но я ударила его так, что он покатился назад и упал, ударившись головой об пол. По корпусу раскатился звон.
-Пойдем, тётя. Тут совсем рядом. – Тащила меня за руку девочка с улыбкой до краев лица.
-Как тебя зовут, девочка?
-Я не помню. Мамочка забыла меня назвать, когда я родилась. – Она харкнула чернилами. – Но она меня очень сильно любит.
-Что ты здесь делаешь?
-Я лечусь тут! Мамочка сказала, что смерть – не диагноз.
Мы в один миг взлетели по лестнице на второй этаж. Он был настолько чист и опрятен, что я подумала, диспансер вовсе и не заброшен. Голос ребёнка прервал мои мысли.
-Тётя, вот этот кабинет! – Звенел голос. –Мамочка будет очень благодарна.
Мелькнула табличка «212», и мы оказались в просторной комнате. Улыбка девочки превратилась в жуткую гримасу, глаза провалились.
-Мамочка!
Стены окрасились черным. Я очнулась. Вспомнила про фонарь. Он все еще на запястье! Резко включила, девочка истошно завопила и попятилась в угол. Круг света выхватывал из кромешной темноты очертания комнаты: я заметила, что за рабочим столом валяется опрокинутый шкаф. Внезапно он подлетел к потолку, сшиб люстру и разлетелся на сотни фрагментов. Я услышала хруст собирающихся костей и увидела, как из-за стола поднимается фигура женщины. Фонарь погас; руку охватил холод. Тварь схватила меня и раздавила фонарь, жуткая боль пронзила запястье.
-Мамочка, она твоя!
В этот момент я поняла, что столкнулась с чем-то большим, чем просто галлюцинацией. Эти создания вполне реальны и угрожают моей жизни. Кроме того, страшно подумать, что случится со мной после смерти от этих ужасающих чудовищ. «Смерть – не диагноз».
Надо спасаться. Я бросилась к выходу, который светился в темноте узенькой полоской.
-Куда же ты? Тебе нужна операция, милочка. В тебе слишком много жизни – надо удалить лишнюю. – Перед моим лицом возникла окровавленная переломанная морда то ли женщины, то ли трупа, по которому проехались катком. – Иди сюда, я и инструменты прихватила. – Вместо рук у неё росли огромные скальпели.
Выход совсем рядом. «Не смей! Мамочка, держи! Я хочу кушать!» - орала безумная девочка-призрак. Я толкнула полосу света, она разрослась, будто Большой Взрыв, темнота растворилась, мать и дочь из преисподней неистово захрипели и впитались в стены.
Мое сознание было абсолютно пьяным. Я шаталась от стены к стене, еле передвигаясь по коридору. Стены местами чернели, на них вырисовывались силуэты женщины, девочки, скальпелей и хирургических пил.
-Откуда в психушке, мать твою, хирургия!? – Я сама не услышала своего вопля. Как впоследствии оказалось, именно вопль меня и спас. Силуэты на стенах подернулись и исчезли. Я рухнула на пол. Картинка перед глазами плыла. Надо мной появился силуэт. Я было шарахнулась и закричала; силуэт зажал мне рот, наклонился и нежно поцеловал в лоб.
-Держи удар, милая. Мы победим.
Это был Макс. Шея в крови, капелька упала мне на грудь.
-Я люблю тебя.

…

Вот и выходят всякие "Параграфы 78, Инстинкты и Территории Тьмы". Сейчас поясню для непонимающих.

Назвать сценариста "никем" = "я ненавижу книги и читать их не буду". Особенно лексикон товарища jurk выдает его с головой. Увы.

Покройте ванну белым виреем или хотя бы менталом с эмалированной поверхностью - сразу станет супер как красиво

В 3ds max я фактически нуб.

Заслуги в геймдеве - разработал несколько игр, оцененных пользователями GCUP.ru. Некоторые из них хромали, некоторые - блистали, хотя в целом уровень не очень высокий. По большому счёту, в мире геймдева являюсь профессионалом (настоящим) только в одной сфере - написании сценариев, сопутствующей литературы, сюжетных линий.

Какие разделы хотел бы модерировать?

Требуется модератор для раздела сайта "Галерея о создании игр" для добавления материалов (писать описания картинок и снимать скриншоты интерфейсов движков/конструкторов и игр, сделанных на них игр).

Требуется модератор для раздела сайта "FAQ игростроя" для добавления понятий и определений по разработке игр, программированию, графике, технологиям и т.д. Добавлять краткие определения движков и т.д.

Требуется модератор для раздела сайта "Движки и Конструкторы игр" для добавления новых пакетов, написаний новых описаний, для редактирования и дополнения имеющихся.
___

Хорошо разбираюсь в каждом из указанных пунктов.

С уважением, Соколов Максим.

Непонятное что-то тут вообще изображено.

Добавлено (04.08.2010, 22:26)
---------------------------------------------
-Макс, где мы?
-Доброе утро. – Я обернулся и посмотрел на Леру. Как же она прекрасна… Ровные, словно отточенные, линии тела, струящиеся темные волосы. На меня накатила волна тепла. Я потянулся к ней и нежно поцеловал. – Мы, кажется, дома.
Лера стала оглядываться по сторонам. Утреннее солнце, пыльная улочка. Около деревянного дома навсегда припаркован ржавый «Запорожец». Грязно-зеленые деревья, желтые фасады зданий.
-Макс!
-Да, мы вернулись. Вернулись, будь оно всё проклято… - Бедная девушка. Сколько испытаний, она ведь всегда была такой впечатлительной. Не бойся, теперь я с тобой.
-Как мы…? Я ничего не помню. Мы ехали домой, и… - Внезапно её зрачки расширились. –Я видела отца. Он был мертв. Кажется…И он был за рулем…нашей машины. Нашей семейной «Волги». – Лера закрыла лицо руками. Плачет, понял я. Удивляться тому, что она видела, не стоит – мы и так оказались в самом пекле. В самой гнилой сердцевине чьей-то злой шутки. Шутки или ошибки… Отец Леры давно погиб, ей было 10 лет, ему 44. Я помню хорошо тот день, когда она пришла в школу с опухшими от слез глазами, в черном пиджаке и строгих черных же брюках. Помню, была тишина. Было опустошение. После похорон. Меня там не было, её отца я практически не знал. Только позже, когда мы сдружились, она, попеременно срываясь на плач, рассказала мне о самой страшной в её жизни трагедии. Он просто торопился домой. Шел сильный дождь, загородная дорога изрыта колдобинами, заполненными водой. Момент, яркая вспышка – навстречу выскакивает другая машина… Не выжил никто. От удара «Жигули» превратились в груду металла, машину её отца отбросило к обочине, она ударилась о столб и слетела в кювет.
Четыре трупа. В «шестерке» погибла семья. Он забрал их с собой. Лера очень тяжело переживала утрату отца, та рана жила в ней и продолжает жить и по сей день. И будет – вечно.
-Что ты видела?
-Он…просил у меня прощения. Макс, я не могу так жить. Мне очень страшно. – Она открыла дверь и вышла из машины. Я – следом за ней. Больше наш автомобиль – не друг нам, во всяком случае до тех пор, пока не раздобудем бензин. А я чувствовал, что не раздобудем. Город был пуст. Казалось, что полчаса назад на него сбросили атомную бомбу, и не осталось ничего живого.
Подошел к Лере, обнял. Она плакала у меня на плече.
-Не бойся. Все будет хорошо. Я вытащу тебя отсюда. Я так люблю тебя. – Обнимаю еще крепче.
Она молча прижималась ко мне. Внезапно из-за угла вывернул автобус и проехал по улице, вздымая клубы желтой пыли. Судя по номерной табличке, автобус рейсовый. Пропылил, остановился. Открылись двери. Вышли несколько человек. Стоят на остановке. Неподалеку я приметил старую вывеску: «Универсам». Эх, была не была! Голод страшно мучает, и Лере надо сменить одежду.
-Пошли до магазина?
-Пошли. Подожди, я только умоюсь, - Всхлипнула она и нехотя оторвалась от моего плеча. Подошла к покосившейся колонке, попыталась нажать на рычаг, у неё не получилось. Я подошел, помог. Брызнула кристально чистая вода. Вода…
-Максим! Пора домой!
-Мама, подожди! Еще чуть-чуть можно погулять?
Ответа не последовало. Наверное, она уже ушла с балкона – разогревать ужин. Почему она так рано меня зовет? Я еще не наигрался.
-Макс! Твоя очередь водить.
Саня выглядывал из-за угла дома и хитро улыбался. Попробуй догони этого бегуна! Но игра есть игра, я вожу и должен засалить кого-нибудь из этих прохвостов. Я обычно играл во дворе с ребятами постарше, но спуску никогда не давал: любая драка оставалась за мной, бегал я для своего возраста очень шустро. Ну, держитесь.
Побежал за Саней. Он мгновенно исчез за углом. Подбегаю, озираюсь – никого. Жарко до ужаса, пыльно. Вдалеке идет какая-то бабка с огромными тюками. Спокойно бегу вдоль дома, вдруг прямо позади меня выскакивает один из играющих пацанов и дает деру. Я устремляюсь за ним. Из земли торчал стальной прут. Спотыкаюсь, лечу в воздухе, падаю на живот. Резкая боль пронзила тело, слезы брызнули из глаз сами собой. Сразу же поднимаюсь, сначала на одно колено, потом на другое, встаю. Игра еще не окончена, а мама уже, наверное, заждалась к ужину. Попытался побежать и упал. Спрятавшиеся по двору мальчишки побросали свои укрытия и столпились около меня. «Макс! Ты живой?» - заботливо спросил Саня. Он хороший друг, никогда не подводит. И делится конфетами всегда.
-Да, я просто немного ушибся. Сейчас пройдет. – Снова встаю, смотрю на свои ноги. Обе разодраны до колена, бежит струйка крови. Тут я почему-то испугался. Видимо, вспомнил, что тетя говорила мне. «Нельзя, чтобы в рану попадала всякая зараза! Умрешь, вздохнуть не успеешь.» Закружилась голова. Я начал судорожно оглядываться и приметил водяную колонку на тротуаре. Поковылял, стараясь как можно быстрее добраться туда. На секунду показалось, что железный голубь на торце соседнего с моим дома шевельнулся. Наверное, это от жары и боли. Подхожу к колонке. Опираюсь обеими руками на рычаг и что есть силы давлю.
Лицо Леры заметно посвежело – прохладная чистая вода пошла ей на пользу. Я даже увидел в её лице некоторые черты спокойствия и безмятежности. Я же просто пережил воспоминание из детства. Беру её за руку.
-Ну что, пойдем?
Мы неспешно шли по тротуару. Улица немного оживилась: по дороге проезжали редкие автомобили, навстречу попадались люди, озабоченные повседневными проблемами. Я мог видеть это по их лицам. Все куда-то спешили. Часы на столбе показывали 10 часов. «Утро заканчивается», - подумал я. Миновали остановку. Снова подошел рейсовый автобус и выгрузил очередную порцию озабоченного люда, который в один миг куда-то исчез. Старый «ЛАЗ» продолжил свой путь.
Двери магазина, видимо, пережили не один катаклизм и не один грабеж: вираж потускнел и скололся, примитивный доводчик из тугой пружины безжизненно болтался туда-сюда, раскачиваясь маятником. Внутри пахло хлором, чистой одеждой и еще чем-то (такого запаха прежде я не встречал). На низком потолке, у самого входа, болталась огромная золотая клетка для домашних птиц. «Не иначе как для жар-птицы», - пронеслось в голове.
Лера осталась рассматривать стеллаж с одеждой: вот и хорошо, пусть выберет себе что-нибудь переодеться. Я пошел дальше. В продуктовом отделе – знакомый запах сырой курицы. Я снова вспомнил, что хочу есть. До невозможного хочу есть. Подошел к прилавку, выбрал себе завтрак: ломоть «Докторской».
-Продавец! Можно вас?
Из дверного проема выползла грузная тетка в заляпанном фартуке и нехотя, переваливаясь с ноги на ногу, пошла к прилавку.
-Мне двести грамм «докторской», пожалуйста.
-На кассу! – Гаркнула она, доставая из-под прилавка внушительных размеров нож. Мне стало некомфортно, и я поспешил отойти. «Два пятьдесят!» - крикнула тетка мне вслед. Я пошел к кассе. Полез в карман за деньгами, нащупал, вынул. И чуть не вскрикнул: в кармане лежала смятая, почти порванная, но целая квитанция на оплату квартиры. Та самая. Дрожащими руками я развернул её. На обратной стороне неровным почерком было выведено двустишие:

«Посвятивший время свету
Быстро найдет путь к ответу.»

И жирная точка в конце. Оно вздумало играть со мной. Лера! Я бросился в соседний отдел и столкнулся с ней. В руках у нее была стопка новой одежды.
-Макс, ты чего!
-Всё в порядке. Просто показалось вдруг, что ты очень далеко.
-Мы покупаем вот эти вещи. Хорошо?
Лера выбрала незамысловатый и удобный наряд: новая пара синих джинсов, белая майка и такого же цвета блузка. Она запрокинула волосы за плечи.
-Да, конечно. Отнеси их продавцу, пусть выпишет. – Я слегка погладил её по щеке.
Вместо кассы я направился в раздел хозяйственных товаров, пробежался глазами по полкам. Взял фонарь, упаковку батареек, складной нож, ручку, отнес продавцу. Он нехотя выписал мне товары, бросив на меня такой взгляд, будто я и не человек вовсе, а какой-то призрак. Вернулся на кассу, Лера протянула мне талон. Даю кассирше купюру, она спрашивает меня:
-Что это такое?
-Деньги.
-Нет. Это какая-то бумажка. Доллар, что ли? Вы что, спекулянт!? – Заорала она. –Я сейчас буду звонить в милицию! Нюра, а ну держи спекулянтов!
-Лера, быстро беги на улицу. Я разберусь. – Подтолкнул её, она послушно поторопилась к выходу. Скрипнула входная дверь. Слава Богу, Лера в безопасности.
Пресловутая Нюра перевалилась через прилавок продуктового отдела, прихватив с собой жуткий нож и направилась ко мне, приговаривая:
-Что ж ты, сынок, про колбасу-то забыл? Тётя сидела-сидела, ждала покупателя. А ты так с ней нехорошо. Сейчас будем резать. – методично проговорила она и всей своей массой бросилась на меня. Я с размаха ударил ей ногой в грудь. Уродливая продавщица только крякнула, затем издала нечеловеческий рык и с новой силой бросилась в атаку. Я резко отскочил в сторону, и она врезалась в стойку с кассой, опрокинув её. Кассирша заверещала, в ту же секунду её придавило стойкой. Раздался звук лопающегося воздушного шарика. Я побежал. В воздухе летали бумажки – рассыпавшиеся денежные купюры. Обратил внимание, что они советского образца.
Мне во что бы то ни стало нужно свое собственное оружие. Если Оно вздумало играть со мной, я дам Ему бой. Пожалуйста!
Хватаю с прилавка свои товары. Продавец кряхтит:
-Чек забыли предъявить, юноша. Нарушаем. – Он обернулся огромной собакой. – Скоро в магазине появится новый товар.
Перепрыгивает через прилавок. Я без раздумий наношу уродливому животному удар ножом и понимаю, что он пришелся мимо. Времени на размышления не было, и я что есть сил бросился к выходу. В продуктовом отделе адская продавщица изображала ритуальный танец над ошметками кассирши, постепенно отрезая от себя куски мяса и выкрикивая нечленораздельные звуки. Стеллажи начали падать, преграждая мне путь к свободе. Пес-продавец гнался за мной. Одним махом я перепрыгнул через упавший стеллаж с одеждой. Вот он, выход. В золотой клетке сидела ворона, долбилась о прутья и громко каркала. С обратной стороны на входную дверь был приклеен календарь. Я пнул дверь ногой и пулей вылетел из магазина.
…

Улица залита ярким светом. Двери «Универсама» захлопнулись, будто их резко засосало внутрь. Воцарилась тишина, которую разорвал нежный голос Леры:
-Максим, с тобой всё в порядке? Что это было?
-Не знаю. Но теперь я чувствую, что мы в состоянии дать отпор. Пошли переодеваться.
Мы вернулись к машине. «Тройка» как-то поникла всем внешним видом: бедняжку лишили топлива. Я вспомнил, что забыл её закрыть перед тем, как мы ушли. Лера уселась на заднее сиденье и начала переодеваться. Я, как галантный мужчина, покорно отвернулся и стал разглядывать улицу, хотя, признаюсь, желание обернуться было очень велико. Очень уж она красива.
Улица ничуть не изменилась: редкие люди на тротуара. пыль, знойное солнце, «ЛАЗ». Меня начала смущать одна деталь: как только я не посмотрю, всегда на глаза попадается этот автобус. Решил за ним понаблюдать. Вот на остановке выходят люди и опять мгновенно исчезают в летней дымке. Вот автобус неспешно едет по дороге и заворачивает за угол. Тишина. Через несколько секунд раздается знакомый рёв мотора, и из-за противоположного угла выруливает тот же самый – голубой и пузатый – «ЛАЗ». Такое количество странных и нелогичных событий, вызывающих ужас у нормального человека и радость у шизофреника, не может не сказаться на психике. Я уже перестал различать, где реальность, а где вымысел, где явь, а где сон, где прошлое – а где настоящее.
Мой автобус изменился на третьем круге: из голубого превратился в ржавый, вместо фар зияли черные впадины. Он припарковался, как обычно, на остановке, внезапно раздался хлопок, и он заглох. Я стоял на до боли знакомой площади перед ДК.
-Лера. Ударь меня.
Ударь же!
Крепкая пощечина вернула меня обратно, в реальный мир. Лера уж переоделась и испуганно смотрела на меня.
-Что случилось?
-Кажется, я начинаю что-то понимать. Вникать в правила игры. – Задумчиво произнес я. – Мы играем с Ним в салочки, только Оно не дает до себя дотронуться. Каждый шаг известен, мы же ступаем в неизвестность. Игра была бы равной, если бы не одно но: наши с тобой видения. Их не существует. Кроме того, я заметил еще одну хитрую закономерность: ни разу Оно не атаковало нас обоих. Мы были разделены мыслями либо расстоянием.
Лера слушала и молчала. Думала, как мне показалось.
-Как только мы уходим в себя, наши воспоминания и мысли начинают работать против нас. Мы видим кошмары, переживаем худшие моменты жизни, испытываем подлинный ужас. Мы там не вместе. Вместе Оно не осмеливается на нас нападать. Или не Оно, а Она? Отвечай! – Мой голос превратился в гром, раскатившийся по всему этому несчастному городу. – Что тебе нужно от нас?!
Лера продолжала молчать, хотя я видел, что она уловила мою мысль. Мне стало очень приятно оттого, что с ее лица ушел страх, появилась же решительность. Решительность во что бы то ни стало разрушить проклятые оковы и вырваться на свободу. Спасти новую жизнь. Нашу новую жизнь.
-Помнишь, я выбросил на дороге ту квитанцию? Вот она, никуда не делась, цела-целёхонька. Это наша шпаргалка, ниточка. Только эти бредовые стишки, что моя обезумевшая на том свете тетушка крапает нам, надеясь загнать нас в могилу, не имеют никакого смысла. – Я достал ручку и зачеркнул двустишие. Зачеркнул ещё раз и написал рядом: «Что тебе нужно?». Свернул квитанцию и положил в карман. Что же, подождем, узнаем, с кем имеем дело.
…
-Я думаю, надо раздобыть бензин. Без него наша скорость передвижения катастрофически мала.
-Да, ты права. Но я не помню, где…Я же совсем маленький был. А знаешь, что? – В голову пришла идея. – Может, стоит угнать другой автомобиль?
-Всё равно непонятно, кому они все тут принадлежат. – Хмыкнула моя спутница. – Раз твоя тётя диктует нам свои правила игры, почему бы и нам не диктовать свои? Пошли. – Её решительность грела мне душу. С такой я на край света пойду.
Вариантов у нас было немного, а точнее говоря, всего один: оприходовать ржавенький «Запорожец», что стоял возле жилого дома. Он порядком успел намозолить мне глаза.
-Умеешь вскрывать автомобильные замки?
-Нет, я же автомеханик, а не угонщик. Мы поступим проще. – Я вытащил из угла здания первый попавшийся булыжник (благо здания рассыпались как песочное печенье) и запустил им в стекло водительской двери. Успешно – стекло со звоном разбилось. Я засунул внутрь руку, откинул щеколду замка и открыл дверь. Уселся, открыл все двери, Лера села рядом справа.
-Мы ведь вернемся за моей машиной?...
-Обязательно, любимая. – Я поцеловал её вновь. Я бы делал это всегда и без перерыва. –Расправимся с напастью и вернемся. Клетино – не такой уж и плохой город, и люди в нем всегда были добрые. Просто что-то произошло здесь.
-Хорошо, Максим…
Немного поколдовав с проводами под приборной панелью, я включил зажигание. Замкнул два нужных провода. Мы тронулись и поехали. Интересно, бак полон. А я, занимаясь угоном, даже и не подумал, что в этом корыте тоже может не быть бензина – одному Богу известно, сколько времени ржавый «Запор» простоял припаркованным на тротуаре возле старого дома. Может быть, это подарок города? Добрая воля?
Солнце светило ярко. Ярче, чем вчера, я был уверен. Внезапно его свет усилился, как и тогда, на кладбище. Своеобразный сигнал, что та сторона на связи. Она ответила. Я притормозил, достал из кармана квитанцию. Развернул. Прежних стихов я не увидел, равно как и своего вопроса. На обратной стороне квитанции было написано лишь одно, длинное и трудновыговариваемое слово.

«Психоневродиспансер.»